Хорошо иметь мудрых родителей, хороший дом, учиться в школе, мечтать об университете и знать, что все в твоей жизни будет правильно… А если единственное, что тебе остается, это «принеси, отнеси, убирайся вон». Если твои друзья – попрошайка, сирота и старый слепой преступник, если ты смотришь на мир не с чисто вымытого окна нарядного особняка, а с придорожной колдобины – то и своих и чужих ты меряешь не весом кошелька с деньгами, а такими устаревшими понятиями, как верность, добро и милосердие. И если вдруг на одной чаше весов оказывается жизнь кого-то из своих – то и на другую ты не задумываясь бросишь свою жизнь. А разве может быть иначе?
Хорошо иметь мудрых родителей, хороший дом, учиться в школе, мечтать об университете и знать, что все в твоей жизни будет правильно… А если единственное, что тебе остается, это «принеси, отнеси, убирайся вон». Если твои друзья – попрошайка, сирота и старый слепой преступник, если ты смотришь на мир не с чисто вымытого окна нарядного особняка, а с придорожной колдобины – то и своих и чужих ты меряешь не весом кошелька с деньгами, а такими устаревшими понятиями, как верность, добро и милосердие. И если вдруг на одной чаше весов оказывается жизнь кого-то из своих – то и на другую ты не задумываясь бросишь свою жизнь. А разве может быть иначе?
Хорошо иметь мудрых родителей, хороший дом, учиться в школе, мечтать об университете и знать, что все в твоей жизни будет правильно… А если единственное, что тебе остается, это «принеси, отнеси, убирайся вон». Если твои друзья – попрошайка, сирота и старый слепой преступник, если ты смотришь на мир не с чисто вымытого окна нарядного особняка, а с придорожной колдобины – то и своих и чужих ты меряешь не весом кошелька с деньгами, а такими устаревшими понятиями, как верность, добро и милосердие. И если вдруг на одной чаше весов оказывается жизнь кого-то из своих – то и на другую ты не задумываясь бросишь свою жизнь. А разве может быть иначе?